"Как на исповеди"

Его любовь к музыке зарождалась   в  тот период, когда не было Интернета, не хватало музыкальной информации и чтобы послушать  кумиров – Тома Джонса,  Стиви Вандера, на которых  он равняется и по сей день,   приходилось довольствоваться   обрывками песен, «выловленных»  на западных радиоволнах.  Выйти  на большую сцену помогли задатки и навыки, заложенные с раннего детства, ну, и конечно – гены, ведь родился он в семье известного композитора,  создавшего в республике не один творческий коллектив.

Сегодня  имя народного  артиста Узбекистана,  лауреата Международных конкурсов – Мансура Ташматова стало своего рода эталоном любви и преданности музыкальному искусству. Ведь выдержать тридцатилетний марафон  на эстраде может только тот, кто выходит к зрителю с открытой душой и чистым сердцем.  

Как вспоминает сам мэтр...

- В юности  увлекался техникой,  был кандидатом  в мастера   по автомодельному спорту,  но даже что-то  мастеря,  постоянно пел,  имитируя известных в то время исполнителей.

- Кого именно?

- Очень любил Батыра Закирова,  Жана Тотляна, Робертино Лоретти. Мама рассказывала, что в  раннем детстве я говорил, что стану вторым Батыром Закировым.   Мне довелось  с ним     познакомиться,   когда  пришел в ансамбль «Наво» и мюзик-холл, которыми он  руководил. Тогда мы очень сблизились и чуть позднее на одном из всесоюзных  музыкальных конкурсов,  где он был членом жюри, а я пел,  Батыр Каримович меня очень подбадривал... Его поддержка  тогда много значила.  Поднятая планка заставляла равняться на своих кумиров, помогает всегда   в этом стремлении - обучение на отделении актера музыкальной драмы и комедии театрально-художественного института.   Повезло,  что, когда я делал первые  шаги в искусстве,  рядом оказались настоящие наставники и большие артисты.    Всегда вспоминаю  слова  моего любимого педагога - Веры Николаевны Сундуковой, ставшие жизненным напутствием: « Хоть ты и лентяй,  но  уважаю тебя  за то, что  все делаешь с любовью!»

- Мансур Ганиевич, как вы пережили свою «минуту славы» и  что для вас  узнаваемость  и успех – тяжелое бремя, удовольствие  или  толчок к дальнейшей работе?

- Мне было около 20-ти лет,  в республике я был начинающим, но  достаточно известным певцом.  Первый  успех  за ее пределами пришел в  Алматы на зональном конкурсе фестиваля «С песней по жизни».    Второй  «звездный» момент был в Москве на финальном туре в театре эстрады в 1977 году,  после которого  поступило   предложение выступить на Международном конкурсе «Золотой Орфей». Пожалуй, то выступление  стало отправной точкой в моей певческой карьере и днем моего рождения, как артиста.  Ко мне за кулисы пришел директор театра Борис Сергеевич Брунов и сказал: «А вот теперь – салям-алейкум!»
  Я бы не называл успех бременем.   Как  для любого   артиста  состояние было приятным, но   доселе неизвестным,  которого  боялся и не знал,  как себя вести.

- Надо было «включить» актерские навыки...

- Главное, что я в себе вырабатывал с самого начала все эти годы – игру и актерские качества  применяю только, когда выхожу на сцену.   К тому же рядом со мной были настоящие друзья, умевшие  вовремя одернуть и сказать «Ну-ка, спустись с небес  на землю».

- Я знаю, что спустя многие годы,  вам довелось встретиться с теми, кто давно стал легендой мировой эстрады,  дал вам путевку в жизнь.

- К счастью, судьба дарит мне встречи с прекрасными людьми, которых не видел много-много лет.  К примеру, с  Тончо Русевым, чью песню исполнял на «Золотом Орфее» довелось увидеться более чем через 20 лет на международном конкурсе в Болгарии, где мы оба были в жюри.  Такая же встреча через много лет произошла с дирижером фестивального оркестра конкурса «Золотой Орфей» Вилли Казасяном,   Джорджи Марьяновичем,  Робертино Лоретти и многими другими певцами, ставшими легендой мировой эстрады. Трудно передать состояние человека, когда можешь прикоснуться к тому, что было на космическом  расстоянии.  Оно не дает покоя, заставляет двигаться вперед, занимаясь своим любимым делом. Я до сих пор пою, востребован.
  Наверное,  не случайно и то,  что руковожу джаз-оркестром имени Батыра Закирова.    Когда мне предложили стать его руководителем, он находился в катастрофической ситуации,  – в  штате коллектива оставалось несколько музыкантов. Пришлось буквально  воссоздавать оркестр заново. Большая удача, что рядом оказался такой «титан» узбекской эстрады, как дирижер Евгений Живаев, стоявший у истоков его создания. Стараемся сделать все, чтобы оркестр жил.  Публика, которая приходит на наши концерты, уходит в восторге и хорошем настроении.

- Сегодня ваше творчество нельзя отделить от педагогической деятельности.   И, многие ваши воспитанники впервые выходят на публику с джаз-оркестром имени Батыра Закирова...

- Работа с оркестром –   своего рода лаборатория, в которой  можно экспериментировать. Буквально на глазах молодые музыканты становятся зрелыми мастерами. У нас есть даже свои звезды.  А солисты ансамбля  - фактически все мои ученики. Хорошо известно имя Дианы Зиятдиновой -  лауреата госпремии «Нихол» и многих международных конкурсов, Серижана Жанахметова – неоднократного лауреата конкурсов в Молдове, Украине и России. Мне кажется, что я готовлю достойную смену, потому что потенциально  считаю  своих воспитанников лучшими певцами, чем я.

- Какими качествами нужно обладать, чтобы стать учеником Мансура Ташматова?

- Прежде всего,  огромным желанием    стать певицей или певцом. Если его нет, то лучше  сразу  остановиться, даже при наличии большого таланта.  Не скрою, к моменту окончания школы я  обладал  диапазоном и голосом, не представляющим особого интереса. Потом  очень захотел  стать певцом и быть не хуже... Кроме того, мои ученики  прекрасно понимают, что любая творческая профессия предполагает борьбу. С самим собой, своими желаниями  и потребностями. А,  порой и  с теми, кто тебя окружает. Компромисс возможен только на сцене, но не в жизни, ведь у каждого человека свой характер, а артисты к тому же еще и очень ранимые люди. Любое невпопад сказанное перед концертом слово может  сломать.    Побороть себя, отбросить все  и выйти на сцену «чистым» - очень сложно и приходит с опытом.  Именно в этом и заключается идеология певца и артиста - быть честным перед публикой, которую любишь и  к которой каждый раз выходишь как на исповедь. Только тогда происходит диалог между артистом и зрителем, и в результате рождается искусство.

- Трудно сегодня, когда практически из каждого желающего можно сделать звезду, оставаться «чистым» и честным перед зрителем?

- Прежде всего,  не хочу обманывать самого себя. К тем людям,  из которых лепят «звезд» отношусь со снисхождением, потому что это делается ради зарабатывания денег или чьей-то прихоти – «хочу и все», а не для души. Но рано или поздно дорогая игрушка надоедает.  Скептически отношусь  и к  родителям, которые,  «видя»,  в своих юных отпрысках будущих звезд, начинают их стремительно раскручивать. Даже при наличии голоса, таланта и так далее. Ведь есть такое понятие, как мутация. Изменения происходят в ребенке не только на физиологическом уровне, но и в психологическом плане. Человек после 18-19 лет может не только не захотеть петь, но даже думать об этом и пойдет по совершенно иной стезе.

- Говорят, что подобное бывает с теми родителями, которые не реализовали себя в жизни.

- Не потому, что я реализовал свои мечты, я не хотел бы видеть своих детей артистами... У меня две дочери – Сабина и Карина. Старшая окончила институт востоковедения и занимается языками, младшая еще учится в школе. Периодически у них возникает желание  петь, но оно не фанатичное... Меня вовсе не мучает мысль, что мои дети не  пошли по моим стопам. Кем бы они ни стали в жизни, для меня главное, чтобы они  всегда были здоровы, веселы и занимались тем, чем хотят.

- Вы строгий отец?

- Стараюсь быть таковым, но не деспотом.   Говорят, что есть два метода воспитания – кнута и пряника. Но мне не нравятся оба, поэтому стараюсь найти золотую серединку, не навязывать свои догмы, а обсудить идею  и убедить. Мои дети уже достаточно взрослые люди и мы вполне можем говорить на равных. Я  обучаю студентов – будущих певцов и  должен их не только учить,  но и воспитывать. Так что - ж  говорить о собственных детях... Мне очень хочется, чтобы они были не только воспитанными, но и эрудированными, цивилизованными людьми, а  это,  прежде всего,  значит – людьми всесторонне развитыми.  Они  владеют многими языками, да и за  фортепиано могут сесть.

- Вы добились успеха в нескольких жизненных ипостасях: на сцене,  педагогике и семье.  Какую из них  считаете   наиболее важной для себя и приносящей наибольшее удовлетворение?

- Моя работа, искусство – моя жизнь. А все кто меня окружает – родственники, дети и ученики – часть моей жизни. Я не могу их разделить  или поставить на разные ступени. Поэтому, чтобы чувствовать  себя комфортно во всех  жизненных направлениях, я должен успевать и соблюдать между ними баланс.

- Получается?

- Боюсь сглазить, но  отчасти думаю, что   да.

- Какой вы в обыденной жизни? Я знаю, что вы  стали дедушкой. А какой он -  деда  Мансур?

- Когда родился внук,  я испытал приятное головокружение от нового ощущения. Сегодня, когда он подрос, могу сказать с гордостью, что  у меня в жизни появился новый маленький  друг!   

- Многие артисты суеверны. Верите снам, в предсказания?  Возможно, перед выходом на сцену соблюдаете какой-то ритуал?

- Нет. Сам выход на сцену –  уже ритуал. Перед выходом я автоматически перехожу в другое состояние независимо от того,  сколько исполняю песен. И в этом другом мире получаю огромное наслаждение и облегчение. Состояние сравнимое, разве что с исповедью. Я привык работать,  как говорится на износ. Конечно, сравнение грубое, но  на сцену нужно выходить все время, как в последний раз. Выхожу оттуда с приятной усталостью, неотделимой от творческого процесса.  

- А чем вы еще увлекаетесь в жизни?   Автомоделирование вас больше не прельщает?

- Не знаю, можно ли это назвать увлечением, скорее даром, связанным с музыкальным слухом  – я владею языками, причем даются они  без особого напряжения. К примеру, у меня много  близких друзей – грузин.  Год я вслушивался в этот язык, а потом просто заговорил. Естественно, владею только  разговорной речью, писать не умею и приятели  называют меня неграмотным грузином.  Я понимаю смысл песен, которые исполняю на иностранных языках.  Только пропуская через себя произведение, понимая смысл, можно тронуть сердце зрителя и исполнить его по-новому.

- Можете сказать о себе, что вы – счастливый человек?

- Конечно. Мне грех жаловаться – я очень счастливый человек, исключив то, что не так давно я потерял  маму,  и вот уже 14 лет рядом  нет отца.   Но это процесс жизненный и к нему надо относиться философски. В  остальном,   я очень счастлив, потому что живу среди людей, которые  меня любят  и  которых люблю я. И меня такая жизнь устраивает.

Ирина Рибар